«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Вандерман, должно быть, все еще чувствовал себя виноватым из-за Беа; он взял ее в жены, и теперь она развлекалась в лучшем казино Антарктиды. Вандерман должен был присоединиться к ней, поэтому нацарапал служебную записку, пожелал Клею удачи и отправился в Антарктиду, уже не мучимый шальными уколами совести. Клей же, не теряя времени даром, пылко ухаживал за Жозефиной.
Иногда до него доходили разговоры о новоиспеченной миссис Вандерман, и он втайне вздыхал с облегчением. Не так давно, когда Клей довольствовался пассивной ролью в отношениях, растущее господство Беа вполне устроило бы его – тогда, но не теперь. Он узнал, каково это, полагаться на самого себя – и ему это понравилось. Нынешняя Беа вела себя не самым лучшим образом. У нее было полно денег и свободного времени. Никаких ограничений. Иной раз слухи о ней были такими, что Клей ухмылялся. Вандерману приходилось несладко. У Беа имелась склонность доминировать над окружающими, но и ее муж вовсе не был слабаком.
Через некоторое время Клей сообщил работодателю, что намерен жениться на Жозефине Уэллс.
– Хоть поквитаемся, – сказал он. – Ты увел у меня Беа, а я уведу у тебя Жози.
– Минуточку, – оторопел Вандерман, – надеюсь, ты не…
– Была твоя секретарша – стала моя невеста. Вот, собственно, и все. Дело в том, что мы с Жози любим друг друга.
Он нагнетал давление, но осторожно. Обмануть Вандермана довольно просто; обмануть Соглядатая с его искусными инженерами-техниками и криминалистами-социологами не в пример сложнее. Иногда ему вспоминались средневековые картинки с громадным глазом, а за этим образом скрывались другие, размытые и неприятные. Клей силился придать им резкости, но не мог.
У Вандермана не оставалось других вариантов, кроме как повысить Клея. Добросовестная Жозефина согласилась какое-то время поработать, пока Клей не начнет уверенно справляться с офисной рутиной, но этого почему-то не произошло. Клей внимательно следил за тем, чтобы у Жозефины не убавлялось дел. Она не обязана была брать работу на дом, но брала, и Клей, бывая в гостях у невесты, понемногу ей помогал. Работа вкупе с наркогипнотическими курсами развила у него весьма специфические организаторские способности. Бизнес Вандермана (экспорт и импорт планетарного масштаба) отличался множеством своеобразных особенностей, а Жозефина была для шефа чем-то вроде ходячего расписания. Она отслеживала целевые группы, сезонные тренды, религиозные праздники, то есть работала не на полную ставку, но на полторы, а то и две.
Они с Клеем решили отложить свадьбу. Клей – что вполне естественно – ревновал Жозефину к работе, и девушка пообещала вскоре что-нибудь придумать. Но однажды вечером она засиделась в офисе, а Клей вышел прогуляться и напился – конечно же, из-за скверного настроения. Тем вечером моросило, и Клей хватил лишку – настолько, что вернулся домой без зонта и завалился спать в мокрой одежде. Наутро он слег с простудой. Пока выздоравливал, Жозефина все поняла.
В сложившихся обстоятельствах Клей занял пост своей невесты – исключительно на первое время. На той неделе дел было невпроворот, и никто, кроме Клея, не знал, как все утрясти. Его труды избавили Вандермана от массы неудобств, и когда ситуация разрешилась сама собой, Жозефину перевели на вспомогательную должность, а Клей стал личным секретарем Вандермана.
– Надо бы узнать его получше, – обмолвился Клей в разговоре с Жозефиной. – Наверняка у него множество привычек и человеческих слабостей, которые нельзя игнорировать. Допустим, пришло время обеда; не хотелось бы заказать копченый язык и выяснить, что у шефа на него аллергия. Какие у него хобби?
Но он был осторожен и не давил на Жозефину в полную силу: Соглядатай все видит. И по-прежнему Клей не мог уснуть без снотворного.
– Давай прервемся, – предложил социолог, потирая лоб. – Зачем одному человеку убивать другого?
– Ради той или иной выгоды.
– Ты прав, но лишь отчасти. Другая сторона медали – подсознательная потребность в наказании за какой-то проступок. Вот откуда склонность к несчастным случаям. Сам подумай: что происходит с убийцами, избежавшими приговора? Они живут с чувством вины, а это паршивая жизнь. Потому-то они и попадают под машину, отрубают себе что-нибудь топором – конечно же, по чистой случайности, – касаются оголенных проводов под напряжением…
– Ты про угрызения совести?
– Давным-давно считалось, что Бог сидит на небе, вооружившись телескопом, и следит за всеми и каждым. В Средние века люди осторожничали – я, разумеется, говорю о первом Средневековье. Затем наступила эра нигилизма, когда никто ни во что не верил… а теперь мы имеем то, что имеем. – Социолог кивнул на экран. – Вселенскую память. С некоторой натяжкой ее можно назвать вселенской – или всеобщественной – совестью. Совестью экстернализованной, совестью напоказ. Она ничем не отличается от средневековой концепции всезнающего Бога.
– Всезнающего, но не всемогущего.
– Гм…
Все полтора года Клей ни на минуту не забывал о Соглядатае. Прежде чем что-то сказать или сделать, он напоминал себе о всевидящем оке и делал все возможное, чтобы будущие судьи не углядели в его поступках мотивов для убийства. Разумеется, Соглядатай не только видел, но и слышал, хотя мысль эта была абсурдной: попробуй представь огромное ухо, висящее на стене вместо декоративной тарелки. Но, как бы то ни было, любые слова Клея, равно как и его поступок, могут однажды стать опасной уликой. Поэтому Сэм Клей был предельно осторожен и вел себя как жена цезаря – которая, как известно, должна быть выше подозрений. Он не бросал открытый вызов Вандерману, но заманивал его в ловко расставленную ловушку.
Хотя внешностью Вандерман походил на цезаря, его тогдашняя жена, увы, не была выше подозрений – слишком уж много денег оказалось в ее распоряжении, а железная воля благоверного не давала ей возможности получать от жизни максимум удовольствия. Прирожденная глава семьи, Беа не могла не восстать против Эндрю Вандермана, да и романтики не хватало: Вандерман уделял супруге не так уж много времени. В ту пору он был занят чередой сделок, требовавших его полного внимания.
Само собой, без Клея тут не обошлось. Он проявлял самый похвальный интерес к работе. Ночами сидел за графиками и планами развития,
